Освоение “Монгольской чайкой” Larus (Smithsonianus) Mongolicus Sushkin, 1925 восточной периферии азиатского континента

Краткое описание статьи

В работе описывается процесс вселения нового вида чайки «облика Larus argentatus» на небольшой остров в заливе Петра Великого (российская акватория Японского моря) от времени гнездования первой пары (2004 г.) до становления устойчивой популяции в 72 пары (2012 г.). Систематическое положение вселенца является дискуссионным, его уточнение не входило в задачи исследования. Однако анализ последовательности и динамики освоения региона, особенностей сезонных миграций и биологии этой чайки, позволяют заключить, что речь идет об очередном этапе инвазии Larus (smithsonianus) mongolicus на восточную периферию азиатского континента. Вселенцы осваивают два типа местообитаний: крупные пресноводные озёра и прибрежные морские острова на пространстве от оз. Ханка до низовьев Амура. Группировка птиц, основателей поселения на о. Фуругельма, в год первого гнездования состояла из семи особей разных возрастных категорий: двух половозрелых, участвовавших в размножении, и пяти «созревающих» разной степени зрелости. Успеху способствовал ряд факторов: охраняемый статус заселяемой территории; бездефицитность местообитаний; обеспеченность кормовыми ресурсами; относительно невысокая численность конкурента – тихоокеанской чайки.

Стимулом к началу работы послужило обнаружение в зал. Петра Великого (юг Приморского края, Россия) нового гнездящегося вида чаек из комплекса Larus argentatus. Знакомство с литературой показало, что мы имеем дело с инвазией вида в обширный регион – восточную периферию Азиатского континента. Фиксация начала формирования новой гнездовой группировки этой чайки (по-видимому, первой в бассейне Японского моря) определила цель последующих исследований – попытаться охарактеризовать ход и результативность этого процесса на модельном примере – острове Фуругельма, Дальневосточный государственный морской биосферный заповедник.

Полевые наблюдения были выполнены на юго-западе Приморского края в период 2004– 2012 гг. Сбор материала осуществлялся с применением двух методических подходов: 1) Стационарные работы выполнены в многовидовой колонии птиц на острове Фуругельма. 2) Серия обследований близлежащих материковых территорий и всей прибрежной зоны зал. Петра Великого (весна, осень 2009 г.)на предмет возможного выявления других поселений этой чайки. Стационарные наблюдения в колонии за вновь вселившимися птицами были выполнены в следующие сроки: 19 июня – 25 августа 2004 г.; 14 мая по 24 июня и 07 августа – 18 сентября 2005 г. В последующие годы осуществлялся ежегодный мониторинг ситуации в этом поселении, в частности проводились тотальные учеты численности чаек. Серия обследований прилегающих материковых территорий выполнена в основном с суши в следующие даты: 16 марта -19 июня и 24 июля – 5 августа 2005 г.; 09 апреля – 10 мая и 28 августа – 21 сентября 2009 г. Обследование некоторых островов в заливе пришлось на период с 06 по 16 июня 2012 г. Во время обследований проводились учёты и картирование.

Ситуация в регионе

Во второй половине XX – начале XXI вв. в нескольких разобщенных «точках» обширного региона, который можно обозначить как восточная периферия азиатского континента (средняя её часть), было зафиксировано гнездование нового вида чаек из комплекса L. argentаtus. Разными авторами в разное время эти птицы обозначались по-разному, однако, похоже, речь идёт об одной и той же форме. Ниже приводится краткая информация о конкретных участках (рис. 1).

Озеро Ханка. Начало гнездования «серебристой» чайки на озере относится к 70-м годам XX столетия (возможно, несколько раньше) (Глущенко и др., 2011). От начала гнездования до настоящего времени популяция выросла (рис. 2) с двух-трёх десятков до 1873 пар (Глущенко и др., 2011). Ханкайскую чайку обозначали как: L. argentatus mongolicus (Юдин, Фирсова, 1988); L. (cachinans) mongolicus (Юдин, Фирсова, 2002); L. cachinans (Глущенко и др., 2011), L. vega mongolicus (Фирсова, 2013).
Озеро Удыль, Нижний Амур. Гнездование L. (cachinans) mongolicus на оз. Удыль (16 взрослых размножающихся птиц) впервые было зарегистрировано в июне 2003 г. Птицы были предварительно отнесены к данному таксону (Olsen and Larsson, 2004). Впоследствии гнездование этой формы там же подтверждалось в 2010 г. (20 молодых птиц) и в 2011 г. (4 гнезда) (Пронкевич, Олейников, 2010; Пронкевич и др., 2011). Можно предположить, что гнездование началось около 2000 г.
Желтое море. Имеется информация о гнездовании больших белоголовых чаек на ряде островов у западного побережья КНДР и Юж- ной Кореи. Первоначально птицы обозначались как Herring Gull L. argentatus, позже – как Mongolian Gull L. mongolicus (Chong et al., 1996: Moores, 2003, 2008; Chan et al., 2010; Moores, 2012). По Moores (2012) Mongolian Gull в некоторых местах на островах в Жёлтом море – распространённый и обычный гнездящийся вид. На о-ве Токдо (КНДР) в гнездовой сезон 1995 г. в колонии «Herring gull» L. argentatus было учтено 100 особей (Chong et al., 1996). Оценивая данные Austin (1948), Moores (2012) высказывает предположение о том, что ещё в 1910-е годы (а вероятно и ранее) «Mongolian Gull» была широко распространенным летующим видом в некоторых частях Жёлтого моря.
Остров Фуругельма, залив Петра Великого. На протяжении нескольких последних десятилетий в заливе размножались только две чайки: чернохвостая L. crassirostris и тихоокеанская L. schistisagus. Гнездование третьего вида впервые зарегистрировано в 2004 г. В этот год на острове загнездилась одна пара, а в гнездовой сезон 2012 г. было учтено уже около 130 особей взрослых (гнездящихся) птиц (рис. 3, 4).
Проанализировав литературу, мы предположили, что, скорее всего, имеем дело с вышеупомянутой формой mongolicus. Выяснение реального систематического статуса вселенца не входило в наши задачи. В данной публикации мы придерживаемся классификации, предложенной в последнем издании сводки (Dickinson and Remsen, 2013), где азиатская форма рассматривается в качестве подвида американской серебристой чайки – L. (smithsonianus) mongolicus и используем условное (рабочее) название «Монгольская чайка».

Все, или почти все авторы, так или иначе обозначая эту чайку, подразумевают её внутриматериковое распространение, хотя специально это обстоятельство, как правило, не подчёркивается и не обсуждается. Основная часть гнездового ареала монгольской чайки находится внутри континента (рис. 1). Очевидно, мы имеем дело с выселением вида из основной (внутриматериковой части ареала) на восточную периферию континента.
Ниже приводятся некоторые факты и соображения, свидетельствующие в пользу этого утверждения.
1. В начале XX века серебристая чайка L. a. mongolicus являлась очень редкой птицей Алтай-Саянского экорегиона (Баранов, Мельник, 2009). Авторы сообщают, что с середины прошлого столетия отмечается рост численности и расселение вида в этом регионе: «Особенно интенсивно расселялась эта форма на территории среднесибирской части Алтай-Саянского экорегиона во второй половине XX века. К настоящему времени многочисленные колониальные поселения сформировались в Тувинской и Минусинской котловинах, а часть популяции достигла параллели 55о 45’с.ш. …. На водоёмах Западной Монголии становится многочисленным колониально гнездящимся видом» (Баранов, Мельник, 2009). Очевидно, что у вида имелись причины и потенциал для расселения.
2. Рост численности L. a. mongolicus в основном гнездовом ареале практически совпадает по времени с началом гнездования «серебристой чайки» на озере Ханка (Глущенко и др., 2011). Вероятно, где-то со второй половины XX столетия началась инвазия этих птиц в восточные районы континента. То есть, процесс расселения продолжился.
3. Новый гнездовой регион расселяющейся чайки находится примерно в той же широтной полосе, что и основной гнездовой ареал формы mongolicus. Птицам, выходцам из западных популяций, вероятно, было проще «встроиться» в сезонные ритмы этого региона, чем, если бы они происходили откуда-то с севера.
4. Безусловно, имело значение и то обстоятельство, что часть внутриматериковой популяции проводит зиму на западном побережье Тихого океана на пространстве от п-ва Корея до Тонкинского залива (Бакбо), а также в Японии (Carrey et.al, 2001; Olsen and Larsson, 2004, Wan Dick et al, 2011). Во время осенней миграции часть птиц из основного ареала движется практически на восток, к периферии континента (результаты мечения на оз. Байкал С. Пыжьяновым с коллегами – van Dijk et al., 2011). Это означает, что часть популяции имела возможность заранее ознакомиться с территорией вселения.
5. Вселение северных форм L. taimirensis или L. vegae, внешне сходных с монгольской чайкой, кажется менее вероятным. Они регистрируются на востоке континента исключительно вне гнездового сезона (Carey et al., 2001; Olsen and Larsson, 2004; van Dijk et al., 2011). Наил Мур (Moores, 2012) также считает, что «mid-summer records of Herring gull in the ROK are presently much more likely to be of Mongolian gull than of Vega gull».

Очевидно, заселение региона происходило в период весенней миграции. Основная часть зимующей популяции должна была из района зимовок двигаться внутрь континента, вероятнее всего через Жёлтое море. Однако, некоторые особи, увлекаемые потоком мигрантов, могли «уходить» в северо-восточном направлении. Возможно, это были птицы уже побывавшие здесь во время осенней миграции. Кто-то из них оседал в подходящих местах по пути следования (рис. 1). Озеро Ханка, как самый крупный внутренний водоём в регионе, должно было в первую очередь привлечь внимание этих весенних мигрантов. Не исключено, что новые поселения, возникшие недавно на оз. Удыль и на о-ве Фуругельма, ведут своё начало от ханкайской популяции. В таком случае мы имеем дело с очередным этапом расселения.

Это могли быть в основном птицы, не нашедшие подходящего для гнездования места (резерв инвазии). Ситуация могла подтолкнуть их к поискам иных пригодных для гнездования мест.
Можно думать, что расселение этой чайки в дальневосточном регионе продолжится. Отчасти это подтверждается нашей находкой двух функционирующих гнёзд в новой точке залива Петра Великого – в 2012 г., на о-вах Верховского, расположенных на удалении 85 км от основного поселения на о. Фуругельма. В прежние годы эта чайка здесь достоверно не гнездилась. Не исключено, что какие-то новые места гнездования пока не выявлены.

Элементы везения

1. Удалось зафиксировать реальное начало вселения нового вида на остров (год первого гнездования), что далеко не всегда удаётся в подобных ситуациях. Благодаря этому была получена возможность изначально отследить процесс вселения и его специфику.
2. Птицы загнездились на строго охраняемой территории, что существенно повышало шансы на успех закрепления нового вида в регионе.

Ситуация в колонии

Первое гнездо на о-ве Фуругельма было обнаружено 19 июня 2004 г., в день приезда на остров. В этот год гнездилась только одна пара (обследование острова было тщательным). Гнездование оказалось успешным. Родительская пара была представлена птицами взрослого облика. Кроме них в колонии с самого начала присутствовали 5 неполовозрелых особей: две в возрасте 2-е и 3-е лето и три – 4-е лето (созревающие). В следующем, 2005 г., здесь уже гнездилось 11–12 пар. Среди них 2–3 пары могли быть представлены птицами из прошлогодней «группы вторжения», остальные – явно новыми поселенцами. Гнездящиеся пары неравномерно распределились по всей многовидовой колонии, основу которой составляет чернохвостая чайка L. crassirostris.

Около 1/3 этих птиц удалось рассмотреть более детально. Выделялись два типа окраски: «розовоногие» – птицы со светло-серой мантией и бледно-розовыми голенью и цевкой и розовато-серыми лапами (26 встреч) и «желтоногие» – с несколько более тёмной мантией (пара) или голубовато-серой (одна особь). «Желтоногие» чайки, державшиеся парой, были весьма похожи на L. heuglini heuglini, одиночка могла быть L. heuglini taimirensis (см. Olsen and Larsson, 2004).
Численно более представленная группа «розовоногих» чаек квалифицирована нами, как местные птицы (монгольская чайка). Максимальное их количество, зарегистрированное в течение одного объезда вокруг бухты Экспедиции, составило: 11 экз. (4 апреля) и 7 экз. (6 апреля). В основном это были «двойки» (5 встреч) и мелкие группы по 3–5 экз. (рис. 6). Обращает на себя внимание присутствие «двоек» – по-видимому, уже сформировавшихся пар. О их связи с островом Фуругельма свидетельствуют целенаправленные и прямолинейные перемещения курсом на этот остров (прямое расстояние от точек старта, составляет около 20 км).
В конце гнездового сезона, с 24 июля по 5 августа 2005 г., обследование водно-болотного угодья «Туманган» было повторено (рис. 7). Монгольская чайка зарегистрирована 9 раз. В основном наблюдались одиночные птицы, преимущественно в районе озёр, реже на мелководьях в устьях рек. Часть из них находились в поисковом полёте. Зафиксировано движение в сторону о-ва Фуругельма, очевидно, что все встреченные птицы имеют к нему отношение.

Число встреч птиц «облика L. argentatus» – 21. Почти все чайки были сосредоточены на крайнем юго-западе региона вблизи о. Фуругельма (рис. 9). Максимальное количество особей (260–280 экз.) было учтено здесь 19 сентября 2009 г.

Все предпринятые обследования не были специально направлены на поиски монгольской чайки. Тем не менее, полученная информация позволила более обоснованно судить о размещении этой формы в заливе Петра Великого, т.е. судить о «пространстве вселения» на начальном этапе процесса. «Пространство вселения» – это территория (и акватория), где фиксировались особи вселенца разного возраста. Это места размножения, кормёжки и послегнездовых кочёвок – т.е., все пространство, используемое птицами от прилёта до отлёта на зимовки.
В первые два–три года после начала гнездования вид освоил крайний юго-запад Приморья и, по-видимому, прилегающие участки КНДР. Расстояние от гнездовой колонии до мест встреч птиц на материке составило от 12 до 31 км по прямой. Весьма ориентировочно речь может идти об участке ~ 50 х 40 км. Похоже, что к 2009 г. птицы ещё не вышли за эти пределы, и о-в Фуругельма оставался единственным местом их гнездования. При этом динамика популяции была стабильно позитивной (рис. 4). В заливе имеются и другие места, теоретически подходящие для гнездования этой чайки, хотя равных о-ву Фуругельма и, в целом, юго-западному «углу», пожалуй, нет. К сожалению, у нас довольно долго не было возможности обследования подходящих островов. Только в 2012 г., когда такая возможность представилась, на о-ве Верховского были обнаружены две гнездящиеся пары монгольской чайки.
Итак, «пространство вселения» растёт. Пока сложно говорить о его площади. Новая точка гнездования находится на расстоянии порядка 85 км по прямой от о-ва Фуругельма (рис. 1, 9).

В год первого гнездования (2004 г.), на острове гнездилась одна пара. Это подтвердили неоднократные и тщательные обследования колонии. Помимо пары, здесь держались ещё несколько птиц, не участвующих в размножении. Мы постарались описать их и оценить возраст с привлечением Olsen and Larsson (2004). Размножающиеся птицы были взрослыми. Три других – в общем, взрослого облика (возраст – fourthsummer). Ещё две – subad (возраст – secondsummer и third-summer). У всех пяти неразмножающихся птиц присутствовали ювенильные признаки в оперении. Соответствующим было и их поведение. Только одна из птиц (самка в возрасте fourth-summer), похоже, была физиологически зрелой.
Таким образом, «группа вторжения» насчитывала 7 птиц и состояла из особей трёх возрастных категорий. В её составе были две половозрелые, участвующие в размножении, и пять «созревающих», разной степени зрелости. Термин «группа» является условным и не означает, что птицы прибыли единой стаей. Стыковка их могла произойти уже вблизи района гнездования. Реально их объединяло то обстоятельство, что все они явно «тяготели» к месту размножения. Для зрелых птиц оно было реальным, для остальных – потенциальным. Пара, скорее всего, возникла вне острова, возможно ещё на зимовках. Менее вероятной кажется ситуация случайной встречи двух половозрелых птиц разного пола непосредственно в новой точке гнездования при общем незначительном количестве вселенцев.
Поведение взрослой пары (в том числе в период миграции) могло быть сигналом и стимулом для соответствующего поведения более молодых птиц. В районе о-ва Фуругельма в гнездовой период существует постоянное движение чернохвостых чаек, летящих на остров с материка, либо обратно. Кажется вероятным, что именно этот поток впервые привёл вселен- цев на остров. Зрелая пара в этой ситуации, видимо, была ведущей и прилетела раньше. Другие птицы попали туда, скорее всего, после неё или следуя за ней. Примерно так мог выглядеть начальный этап вселения.
В последующие годы с ростом численности процент subad, присутствующих в колонии, заметно снизился. Как правило, при учётах наблюдались лишь отдельные особи (до 4-х экз. в 2008 г.). Возможно, выявление их было неполным. В составе размножающихся пар время от времени фиксировались птицы в общем взрослого облика, но с присутствием чёрных пятен на рулевых (видимо, third-summer).

Птицы разных возрастных категорий различались своим отношением к новой территории. Возрастные характеристики, в частности физиологическое состояние, лежали в основе их поведения. Наиболее прочная связь с новой географической точкой, естественно, возникла у половозрелой, размножающейся, пары. Новая точка для них – есть то место, где, скорее всего, должны гнездиться их потомки. Достаточно прочная связь с новым местом возникла и у категории созревающих. Для них гнездовой участок взрослой пары и, видимо, прилегающее пространство, стали полигоном, местом тренинга и отработки поведенческих реакций в процессе взросления. На протяжении более двух месяцев эти птицы регулярно посещали колонию и гнездовой участок взрослой пары. Скорее всего, их первое размножение должно было произойти на острове в следующем гнездовом сезоне. Наименее прочная связь с территорией установилась у младших, неполовозрелых членов группы. Тем не менее, начало этой связи было положено. Гнездовой участок размножающейся пары был центром притяжения и стимулировал соответствующее поведение неразмножающихся птиц. Территория («пространство вторжения») их всех объединила, в группе возникло определённое взаимодействие.
Таким образом, «группу вторжения» можно расценивать как «зародыш» новой популяции, которая могла сформироваться в случае успешного развития событий. В нашем случае – сформировалась.

Птиц неясного возраста (некоторые смотрелись взрослыми) видели вне точки гнездования в колонии чернохвостой чайки в 20-х числах июня 2004 г., т.е. в начале работы. Второго июля, обойдя вокруг острова на вёсельной лодке, мы встретили 4 таких птицы-одиночки. Возможно, среди них были и хозяева гнезда. Неполовозрелые особи вблизи функционирующего гнездового участка были отмечены дважды: две птицы (second и third-summer) -13 июля, одна (thirdsummer, возможно, та же) – 24 июля. Хозяева отгоняли их, когда были на месте. В это время они уже оставляли птенцов одних, а те уже покинули гнездо и бродили по соседству.
Возрастные отличия «чужаков» были хорошо видны. Это были социально созревающие и явно физиологически незрелые птицы. Их участие в жизни «сообщества» выражалось, преимущественно, в самом факте присутствия вблизи гнездящейся пары.
Позже эти птицы не наблюдались. Их место заняли три другие чайки, которые по окраске смотрелись взрослыми (возраст – fourthsummer). Ювенильные признаки можно было разглядеть только вблизи, и удалось это не сразу. А вот поведение их выдавало. В сравнении с описанными subad, эти чайки были более развиты – и социально и физиологически. Они посещали гнездовой участок в период между 13 июля и 23 августа (до дня прекращения наблюдений), можно думать, что и позже. Посещения были регулярными и происходили в отсутствие хозяев – в противном случае посетители изгонялись. Птенцов они, как правило, игнорировали. Реагируя на появление «чужаков», птенцы уходили «сгорбившись», и прятались в траве или за камнями. Иногда наблюдалось прямое преследование птенцов (пешее и не очень агрессивное), заканчивающееся их изгнанием с гнездового участка. Птенец при этом либо уходил, либо улетал. Изгонялись также чернохвостые чайки, отдыхающие на камнях.
Подходящих участков вблизи и в стороне было более чем достаточно, однако вселяющимся птицам в их «тренинге» был необходим полный комплекс условий, в том числе – соперники-конкуренты. Вероятно, требовалась борьба за участок или её имитация. Птенцы для такой роли, видимо, подходили. Приходилось также наблюдать, как птенец атаковал и прогнал гостя. Взрослым хозяевам чужаки, естественно, не могли противостоять, право было не на их стороне.
Изгнав птенцов, «пара» переходила к «обживанию» участка и к ухаживанию. При этом совершался комплекс стандартных демонстраций. Иногда они завершались попыткой спаривания. Наиболее активной была самка. Партнёры-самцы менялись. Иногда комплекс брачных демонстраций происходил с участием самца L. schistisagus из соседней пары, потерявшей птенцов, он был инициатором. Иногда взаимодействие двух ухаживающих птиц заканчивалось дракой, инициаторами драк были самцы.
В конце концов, птенцы перестали возвращаться на свой участок – не будь «чужаков», уход произошёл бы позже. Теперь они встречались с родителями на территории «клуба», в котором отдыхали и ночевали в основном черно- хвостые чайки и бакланы. «Клуб» находился на мыске в нескольких десятках метров от гнезда. Тем не менее, для ухаживающих птиц присутствие выводка вблизи оставалось важным и стимулировало их активность – так это выглядело. Всё сообщество (семья и созревающие особи) на ночлег собиралось в «клубе». Родители, в случае необходимости, делали выпады в сторону неразмножающихся, и те соблюдали дистанцию.
Очевидно, что наличие функционирующей семьи и успешно апробированного гнездового участка было чрезвычайно важным обстоятельством для созревания subad и формирования их «взрослого» поведения. В этом виделся смысл пребывания неразмножающихся птиц в колонии, здесь они наблюдались на протяжении не менее двух месяцев. При этом была заметна определённая динамика их активности на гнездовом участке функционирующей семьи:
1. Период низкой активности. Птенцы маленькие, родители их охраняют.
2. Пик активности. Птенцы подросли, свободно «гуляют» по территории участка. В отсутствие родителей subad активно вторгаются в его пределы и пытаются охранять как свой, изгоняя птенцов-хозяев и соседей – чернохвостых чаек.
3. Затухание активности. Семья покинула участок и переместилась на нейтральную территорию (соседний мыс с «клубом»), subad оккупировали его полностью.
Созревающие птицы вели себя как половозрелые весной по прилёте – это явные претенденты на гнездование в следующем году. Полученный опыт даёт им определённые преимущества перед другими, впервые гнездящимися птицами. Есть основания думать, что самка subad в неразмножающейся паре была физиологически половозрелой. В пользу этого, как будто, свидетельствует длительность и регулярность посещения ею гнездового участка половозрелой пары, а также, ее сексуальная активность: в частности, «заигрывания» с самцом тихоокеанской чайки из соседней пары, потерявшей птенцов. Она провоцировала спаривание, но до этого не дошло. Её партнёр был заметно менее активен. Попытки спаривания срывались. Возможно, он ещё не достиг половой зрелости. Однако птицы не стремились занять свой гнездовой участок. Они предпочли использовать участок функционирующей половозрелой пары, постепенно вытесняя оттуда уже оперённых птенцов. Не было отмечено никаких попыток строить гнездо. Сексуальная активность сохранялась, по крайней мере, до 23 августа, однако сроки были упущены.

В 2004 г. наша работа на о. Фуругельма была начата 19 июня. В этот же день обнаружено гнездо новой чайки. Семья (2 ad и 3 juv; поз- же осталось 2 juv) держалась в районе гнезда до дня нашего убытия (23 августа). До этого же времени мы фиксировали и неразмножающихся птиц. Вселенцы регистрировались в разных участках колонии, очевидно, шёл процесс ознакомления с новым для них местом. Гнездо, уже оставленное птенцами (их возраст 7–10 дней), находилось на небольшом скалистом гребне, уплощённом сверху и покрытом короткой травой. Поблизости размещались отдельные гнёзда тихоокеанских и много гнёзд чернохвостых чаек, составлявших основу смешанной колонии, расположенной на прибрежных открытых склонах разной крутизны с выходами скал и скальными обрывами.
Гнездование в этот сезон началось, видимо, поздно. Шестнадцатого августа птенцы уже летали, но находились рядом с гнездовым участком, 23 августа семья ещё не покинула остров и была на месте. Птенцы сместились со своего гнездового участка на территорию, расположенного вблизи «клуба». Там они проводили время в ожидании родителей с кормом. Там же и ночевали вместе с родителями и несколькими десятками других птиц (чернохвостых и тихоокеанских чаек, уссурийских бакланов Phalacrocorax filamentosus и др.). Надо сказать, что в клуб они были вытеснены co своего участка раньше времени.
В 2005 г.начало вылупления птенцов пришлось на 24 мая; массовое – на конец мая – начало июня. Летающие птенцы, по данным разных лет, наблюдаются уже в середине июля. Уход основной части семей с острова происходит обычно в первых числах августа. Однако в 2005 г. уже 26 июля мы наблюдали группу из 6 ad и 4 juv, покинувших колонию, в бух. Экспедиции (расстояние по прямой – 30 км). Во второй – третьей декаде августа на острове могут наблюдаться лишь отдельные птицы.
Поздние сроки гнездования первой пары в год вселения, возможно, объясняются тем, что птицы впервые попали в район до того им незнакомый. Им пришлось затратить какое-то время на знакомство с территорией и адаптацию. Не исключено, что это было их первое размножение, поэтому они прилетели позже.
Разница в фенологии размножения в первый и последующие годы составила около трёх недель. Сравнение сроков размножения трёх видов чаек (по времени вылупления первых птенцов в 2009 г.) показало следующее: у монгольской чайки – 1 июня; у чернохвостой – 6 июня; у тихоокеанской – 20 июня. Эти различия были заметны «на глаз». Размер полной кладки – 3 яйца (30 гнёзд).

Специально питание не изучалось. Попутные визуальные наблюдения за кормлением птенцов (26 июня – 21 августа 2004 г.) сведены в таблицу (табл. 1). Отрыгнутая порция (в момент кормления) могла состоять из одного пуховика чернохвостой чайки или одной относительно крупной или среднего размера рыбы или из кучки некрупных объектов. Помимо этого на гнездовом участке было найдено скопление рыбьих костей, но не обнаружено никаких фрагментов птенцов чернохвостой чайки.
В 2009 г. мы провели сравнительный анализ содержимого сухих остатков пищи (то, чем кормили птенцов), собранных на гнездовых участках монгольской (5 гнёзд) и тихоокеанской (6–7 гнёзд) чаек. Время сбора – 8–14 июля 2009 г., в этот период птенцы были уже довольно большими. Остатки пищи убирались после каждого посещения гнездовых участков (табл. 1,2).
Выявились некоторые принципиальные отличия в рационе монгольской чайки в год вселения и 5 лет спустя. Так в 2004 г. пара выкармливала птенцов в основном рыбой, а в 2009 г. существенное место в их рационе занимали птенцы чернохвостой чайки (табл. 1). Следовательно, вид освоил новый кормовой ресурс, можно говорить о его «встраивании» в новую ситуацию.

Подлетевшая монгольская чайка села в нескольких метрах, не делая попыток отнять корм. Видимо, ситуация была не в ее пользу, и она это оценивала. Открытое пространство исключало возможность внезапного нападения. Когда цапля проглотила лягушку, чайка сразу же улетела.
Монгольская чайка, по-видимому, продолжает вживаться в новую обстановку, в том числе через освоение непривычных кормовых объектов. Однажды мы наблюдали как взрослая чайка, стоя на камне у кромки воды, кормилась морскими козочками Caprella sp. на каменистом берегу. С ней был летающий птенец, который сначала «клянчил», а потом сам стал что-то выклёвывать. В другой раз взрослая птица выбирала беспозвоночных в полосе заплеска. Она делала это с берега, стоя на камнях и наклоняясь при отходе воды. Морские козочки – обычный дополнительный корм чернохвостой и тихоокеанской чаек, доступный только в отсутствии сильного волнения. Примечательно, что этим чайкам свойственна другая манера добывани этого ресурса. Как правило, они кормятся, медленно плавая вдоль кромки берега. Позиция «с воды» представляется более выгодной. Птица при этом более мобильна, обзор (на уровне объекта охоты или чуть ниже) при отходе воды лучше и, видимо, результативность охоты выше. Возможно, и объект охоты и приёмы его добычи всё ещё недостаточно освоены монгольской чайкой.

Безусловно, позитивную роль в колонизации монгольской чайкой оз. Ханка, а позже о-ва Фуругельма, сыграло то обстоятельство, что обе территории охраняются государством. Первый заметный подъём численности произошёл вскоре после создания в 1990 г. Ханкайского заповедника. В 1988 г. гнездилось порядка 40 пар, в 1992 г. – уже 300 пар (Глущенко и др., 2011). Видимо, сказалось снижение фактора беспокойства. Основное поселение вида (о-в Сосновый) находится на расстоянии 1 км от берега; а два ближайших населенных пункта – в 3 и 10 км по прямой. Повышение уровня безопасности, видимо, позитивно сказывалось на состоянии популяции и в последующие годы (рис. 2).
К моменту вселения монгольской чайки на о-в Фуругельма на эту территорию уже более четверти века распространялся заповедный режим, т.е. фактор беспокойства был практически исключен. Остальные условия (пространственные, кормовые) не были лимитированы.

Обнаружение во второй половине XX – начале XXI вв. в нескольких географически разобщенных точках Дальнего Востока России нового гнездящегося вида чайки «облика L. argentatus» мы связываем с процессом выселения монгольской чайки L. (smithsonianus) mongolicus из внутренних районов на восточную периферию Азиатского континента. Экспансии в этот регион, предшествовал период мощного роста популяции в основном ареале и последовательного освоения видом прилегающих внутриматериковых местообитаний. Возникновение новых поселений на путях сезонных миграций этой чайки наводит на мысль о том, что процесс освоения нового региона может быть тесно связан с процессом миграции. Успеху могла способствовать многократность посещений этих мест значительным количеством птиц в ходе миграций на протяжении длительного времени. Ханкайское поселение, к концу столетия разросшееся почти до 2000 пар, по-видимому, дало материал для очередного этапа экспансии: на Нижний Амур (оз. Удыль, 2003 г.) и в бассейн Японского моря (залив Петра Великого, 2004 г.).
На протяжении многих лет динамика инвазии в целом позитивна, наблюдается стабильный рост численности. Вселенцы осваивают два типа местообитаний: прибрежные морские острова и острова на крупных пресноводных озёрах. В регионе уже оформились две локальные популяции монгольской чайки – популяция Жёлтого моря и популяция оз. Ханка. В процессе фор- мирования – популяции Нижнего Амура и зал. Петра Великого. Не исключено дальнейшее расширение пространства вселения за счет освоения пресноводных водоемов в низовьях р. Амур и прилегающей морской акватории с прибрежными островами на участке от залива Чихачёва до залива Счастья, а также, северо-восточного Сахалина. Все это пространство посещается видом в период осенних миграций.
Успешному закреплению монгольской чайки в заливе Петра Великого способствовал ряд факторов: полная безопасность в сезон размножения (приуроченность к заповедной территории); бездефицитность местообитаний; обеспеченность кормовыми ресурсами; невысокая численность конкурента – тихоокеанской чайки.
За 9 лет (с 2004 по 2012 гг.) поселение на о. Фуругельма выросло от одной до 72 гнездящихся пар. Освоенное видом пространство (с учетом кормовых местообитаний) за этот период достигло приблизительно 50 х 40 км. Имеются перспективы и уже предпринимаются попытки его дальнейшего расширения, пока только в пределах залива Петра Великого⁴. Группировка птиц, основателей поселения, в год первого гнездования состояла из семи особей разных возрастных категорий: двух половозрелых, участвовавших в размножении, и пяти «созревающих» разной степени зрелости. Гнездовой участок единственной размножающейся пары стал полигоном для поведенческого тренинга неполовозрелых птиц – гнездового резерва формирующегося поселения. Наличие функционирующего гнездового участка, по-видимому, имело важное значение для созревания subad, становления их «взрослого» поведения и закрепления связи с территорией будущего гнездования.
Вселение новой крупной чайки в многовидовую колонию о-ва Фуругельма не проходит незаметно и безболезненно для её обитателей. Эта птица – сильный и активный хищник, отчасти трофический конкурент тихоокеанской чайки. Уже на второй год вселения существенную роль в ее рационе стали занимать птенцы чернохвостой чайки. Если рост популяции нового хищника продолжится достаточно долго, это неминуемо скажется на состоянии популяции чернохвостой чайки и на общей структуре колонии.
К числу специфических биологических черт вселенца следует отнести относительно ранние сроки гнездования (раньше чернохвостой и существенно раньше тихоокеанской чаек) и ориентированность в кормодобывании в основном на материковые водоёмы и прибрежные мелководья. Возможно, это аргумент в пользу её внутриматерикового происхождения.
Дальнейший мониторинг процесса освоения монгольской чайкой дальневосточного региона представляется важной фундаментальной и прикладной задачей. Остров Фуругельма, как место с прослеженной историей возникновения и формирования нового поселения, а также, залив Петра Великого в целом, являются удобным модельным полигоном для дальнейших исследований. Необходимо продолжение мониторинга колониальных птиц на острове Фуругельма с акцентом на проблему взаимоотношений вида-вселенца с «аборигенными» видами, а также, выявление новых поселений, в заливе и бассейне Японского моря в целом.

Стоит немного задуматься, и сразу понимаешь, что всегда есть, кому сказать спасибо. Хочу выразить свою признательность администрации заповедника и группе охраны участка «Южный» за понимание и поддержку в работе, как моральную, так и техническую. В частности, важнейшую – транспортную. Особая признательность – начальнику охраны участка «Южный» С.В. Белоцкому за доброе и внимательное отношение к проблемам «палаточной жизни», с учётом непростых погодных условий и иных обстоятельств.
Не могу не высказать глубокой благодарности руководству Амуро-Уссурийского центра биоразнообразия птиц. Все, или почти все, наземные обследования были выполнены на транспорте организации. Я благодарен своему коллеге А.А. Назаренко, взявшему на себя труд ознакомиться с рукописью статьи и сделавшему ряд важных по смыслу замечаний. Специальное спасибо коллеге и неизменному помощнику в оформлении публикаций – В.Н. Чернобаевой.